Каждую пятницу в рубрике «Поставь мне джаз» мы публикуем плейлисты, собранные по просьбе «Джазиста» людьми разных профессий и вкусов. Тему гость определяет сам, единственное условие — никаких условий, полная творческая свобода.
Миша Сафронов,
сценарист и режиссер
анимационного кино,
драматург и режиссер театра кукол, автор книг
«Вообразительное искусство»,
«Книга вопросов» и «Легкий слон»
Я родился в Ленинграде жарким летом 1980 года во время Олимпиады. Мама рассказывала, что в роддоме все окна были нараспашку и шум летел с улицы в палату, заполняя собой всё пространство, каждую щель и складку, — рокот моторов, сбивчивые шаги, пение птиц, хлопанье дверей, чьи-то разговоры, гудки, окрики, шум листвы, свист ветра, хлопанье крыльев. А потом откуда-то издалека стала с трудом пробиваться сквозь шум мелодия и, как будто прислушиваясь к ней, мир за окном стал тише. Мама говорит, что это был джаз. В одном из соседних домов кто-то сел за пианино и стал не спеша наигрывать что-то себе под нос. Так я родился. Во всё это сразу. Заглушив своим криком и мир, и джаз. Но джаз я очень люблю, он мне даже иногда снится.
В нашей старой квартире, квартире моего детства, было много пластинок, но в основном классики. Стояло пианино, но играла мама тоже только классику и, как мне казалось тогда, запредельно грустную и скучную. Я даже как-то раз подошел к маме, когда она играла, и тихонько пропищал, чтобы она, если можно, сыграла что-нибудь повеселее. Но мама почему-то повеселее не умела.
Мама всю жизнь работала преподавателем физики в институте. Когда она сильно уставала после рабочего дня, она ставила джаз. Ставила себе, но мы слушали вместе. Виниловые пластинки фирмы «Мелодия» аккуратно помещались в утробу проигрывателя «Рига 101-Б». Два колесика сбоку: над одним изображен скрипичный ключ, над другим — басовый с двумя точками, как у буквы «ё». Там было еще радио, к которому прилагалась шкала настройки по городам. Это меня безудержно восхищало! Хельсинки, Рим, Мурманск, София, Берлин, Люксембург, Прага, Одесса, Лондон — когда мы слушали джаз, мне казалось, что каждая новая композиция играется из нового места, из нового города. Это было музыкальное путешествие во всех смыслах. Луис Армстронг — «Какой удивительный мир», Бенни Гудман — «Как глубок океан», Элла Фицджеральд — «Танцы в Савое», Каунт Бэйси — «14 золотых мелодий», Оскар Питерсон — «Концерт в Париже». Еще был сборник всех вместе — «Навсегда в нашем сердце». Да, это навсегда в сердце.
Свой джаз я открыл уже подростком, спустя много лет после искренней любви к року, гранжу, эстраде, бардовской музыке, после The Doors, Nirvana, «Кино», Визбора, «Аквариума» и Pink Floyd. Как-то под Новый год, когда, как и положено, снег крупными хлопьями медленно падал в тусклом свете ленинградских фонарей, я стоял у ларька со звукозаписями и выбирал среди бесконечного списка имен и названий ту кассету, которую хочу купить. Не знаю, как так получилось, но я купил Тома Уэйтса, «Синюю валентинку» (1978). Это не совсем джаз, но благодаря этой пластинке я всё вспомнил, всё снова почувствовал, всё вернул. С тех пор страстно ищу именно «свой джаз», который может быть старым и новым, шумящим и чистым, ровным и спотыкающимся, тяжелым и легким, любым, но близким именно мне.
В этом плейлисте очень разные вещицы, которые попали под одну оболочку только потому, что так получилось, и ни по каким другим причинам. То есть это случайный сборник, отвечающий только моменту «сейчас». Если бы мне понадобилось сделать такой плейлист на пять минут позже или раньше, то он точно был бы другим. В этом сборнике все вещи, которые я страстно люблю. И тут есть вещи, которые я люблю очень давно, а есть вещи, которые я люблю совсем недавно. Здесь есть вещи, которые я не могу слушать сидя, а есть вещи, которые заставляют меня плакать. А еще есть вещи, которые стали неотъемлемой частью меня самого, потому что они звучали, когда мы с женой рожали наших дочек. Так что это очень личный плейлист, и мне кажется, что это хорошо. Приятного прослушивания!
Слушать на Apple Music | YouTube | Яндекс.Музыка
