Времена джаза: 1925–1929 годы | Джазист | Тексты

Времена джаза:
1925–1929 годы

Луис Армстронг и оригинальный состав Hot Five

Предыдущие выпуски: 
Вступительное слово
Времена джаза: 1920–1924 годы


Контекст 

Гигантская вечеринка, начавшаяся в Америке в начале 20-х, была в самом разгаре, и джаз был ее основным саундтреком. Индустрия вечерних и ночных развлечений окончательно перешла под контроль мафии. Уход в тень, в частности, открывал дорогу новым экстравагантным видам досуга: танцы становились всё более бесшабашными, коктейли — всё более изысканными (что отчасти было вызвано необходимостью скрыть вкус «джина из ванной»), а музыка — всё более горячей. Молодые девушки веселились не меньше мужчин: образ флэпперов наравне с джазом до сих пор является олицетворением десятилетия как деталь, наиболее контрастирующая с прошлым. Кинематограф окончательно завоевал сердца американцев, а с появлением звуковых фильмов и вовсе стал неотъемлемой частью американской жизни. Три четверти населения наслаждалось новыми кинолентами минимум раз в неделю. Публика, привыкшая смотреть немое кино под аккомпанемент фортепиано, сразу же влюбилась в мюзиклы. Так джаз впервые попал на экраны.

“The Jazz Singer” (реж. Алан Кросланд, Warner Bros., 1927) — первый успешный музыкальный фильм

Крах фондовых бирж, который символически пришелся на последний квартал десятилетия, обозначил начавшийся закат бума развлечений, хоть в тот момент никто и не мог представить, чем обернется наступающая Великая Депрессия. Что осталось неизменным, так это неослабевающие расовые трения. Сегрегация касалась всех сторон публичной жизни. Черных и белых американцев почти невозможно было представить танцующими, выпивающими или смотрящими кино под одной крышей…

Музыка

…чего не скажешь о музыкантах, которые вне зависимости от цвета кожи учились друг у друга, вместе пили, веселились и джемовали до утра. Новоорлеанский стиль с коллективной импровизацией постепенно уступил дорогу новым формам. Армстронг своими записями утвердил джаз как искусство солиста, а труба стала главным инструментом декады. Саксофоны встречались всё чаще, но, как правило, играли приторно и скучно. Гитара и фортепиано впервые вышли за пределы ритм-секции и получили признание как солирующие инструменты.

Эдди Лэнг (под «черным» псевдонимом Blind Willie Dunn) и Лонни Джонсон, “Handful Of Riffs” (Okeh, 1929)

По сравнению с записями прошлой пятилетки музыканты намного свободнее обращались с ритмом, временем и звучанием. Стоп-тайм, брейки, гроул-эффекты — всё это впервые вошло в обиход во второй половине 20-х (хоть Джелли Ролл Мортон и не упускал возможности напомнить, что все эти приемчики он придумал за 25 лет до того). Джаз стал полноценным музыкальным языком, способным приводить в движение не только ноги, но и умы слушателей. Армстронг, Байдербек и Эллингтон нашли в этом языке возможности для экспрессии, недостижимые в рамках других жанров популярной музыки. Тем временем популярность классического блюза уже шла на спад. На смену дерзким и сексуальным дивам середины 20-х пришли простые южные скитальцы с гитарами…

Индустрия

…которых порой находили на улицах южных городов и на плантациях специальные экспедиции, организованные лейблами. За каких-то десять лет до этого было трудно представить, что афроамериканская музыка вообще появится на пластинках, а тут за новыми черными артистами началась настоящая охота. Рынок так называемых «расовых серий» рос с каждым годом, как и продажа записей в целом. В одном только 1927 году в Америке было продано 140 миллионов пластинок. Во многом это было связано и с техническим прогрессом: благодаря появлению электрических микрофонов музыкантам уже не требовалось шаманить с расстановкой и рассадкой в студии, а барабанщики и контрабасисты наконец-то смогли услышать на пластинках собственную игру. Разница в звучании между электрическим и акустическим методами записи была столь значительной, что лейблы поначалу даже держали изобретение в секрете, опасаясь падения продаж ранее выпущенных пластинок. Но всё же главным элементом прогресса стало радио. Цена приемников во второй половине 20-х резко снизилась, и к концу десятилетия уже 12 миллионов домохозяйств проводили вечера, настроившись на волны любимых станций.

Герои

Луис Армстронг: устав от Нью-Йорка и оркестра Флетчера Хендерсона, Армстронг возвращается в Чикаго, где вместе со своими старыми приятелями и супругой Лил Хардин формирует Hot Five. Пятерка, которая собирается лишь в студии (иногда разрастаясь до семерки), производит революцию в джазе: ритмически свободное вступление Армстронга в “West End Blues (Okeh, 1928) становится одним из важнейших соло за всю историю джаза и до сих пор вдохновляет музыкантов разных жанров и поколений на поиски собственного стиля. Армстронг наконец проявляется и как вокалист. К концу 20-х Луис вновь приезжает в Нью-Йорк — теперь уже в статусе признанного гения. Впрочем, его слава пока не выходит за пределы тесного мирка ценителей жанра.

Луис Армстронг и его Hot Five, “West End Blues” (Okeh, 1928)

Джонни Доддс: играя в оригинальном составе Hot Five, Доддс умудряется иногда выбираться из громадной тени, отбрасываемой Армстронгом, и становится наравне с Джимми Нуном самым горячим кларнетистом пятилетки.

Эрл Хайнс: заменив в составе Hot Five Лил Хардин, пианист Эрл Хайнс своей воздушной игрой достаточно быстро обозначает, что не намерен вечно оставаться вторым. Их с Армстронгом пути вскоре расходятся, и к концу 20-х сам Эрл уже руководит огромным оркестром в Чикаго, получив известность как любимый пианист Аля Капоне.

Джелли Ролл Мортон: самый заносчивый, высокомерный и находчивый деятель эпохи раннего джаза продолжает выпускать сольные записи и сколачивает великолепный «горячий» бэнд Red Hot Peppers. Мортон — первый настоящий джазовый композитор, и к своим произведениям он относится весьма трепетно. Отсюда и его особенности как бэндлидера: в отличие от большинства современников, Мортон ценит отточенность аранжировок и не терпит типичного для того времени подхода «окажемся в студии — видно будет».

Кинг Оливер: переехав в Нью-Йорк, Оливер продолжает принимать спорные решения и губит еще один прекрасный бэнд. Начавшиеся в конце 20-х проблемы со здоровьем фактически ставят крест на его карьере, а все сбережения Оливера сгоряют с началом Великой Депрессии.

Дюк Эллингтон: всего за пять лет Дюк проходит путь от малоизвестного гарлемского пианиста до одного из самых популярных черных бэндлидеров страны. Пока оркестр оттачивает мастерство, записываясь под различными псевдонимами и в промышленных масштабах выпуская синглы, Дюк работает над своим фирменным звучанием — джангл-саундом. Рычащая медь и первобытные ритмы становятся визитной карточкой Эллингтона, создавая ему репутацию одного из самых оригинальных аранжировщиков эпохи. Композиторский гений Дюка также дает свои первые плоды: многие композиции конца 20-х навсегда входят в эллингтоновский «канон».

Дюк Эллингтон и его оркестр, “The Mooche” (Okeh, 1928)

Флетчер Хендерсон: продолжает совершенствовать идею биг-бэнда, руководя великолепным оркестром, в котором играют все лучшие солисты своего времени. В это время у него, помимо прочих, выступают Армстронг, саксофонисты Коулман Хокинс и Бенни Картер, корнетист Рекс Стюарт, кларнетист Бастер Бэйли и трубач Джо Смит. Хендерсон во многом предвосхищает свинг конца 30-х, очень рано (возможно, даже слишком рано) нащупывая формулы, которые десятилетие спустя принесут небывалый успех Бенни Гудману. Автомобильная авария, в которую Хендерсон попадает в конце 20-х, резко изменяет его отношение к творчеству: из требовательного руководителя, от которого музыканты на стенку лезут, он превращается в безразличного бэндлидера, часто лишь номинально руководящего оркестром. Бэнд по инерции держится на плаву ещё несколько лет, но былое величие возвращается к нему лишь эпизодически.

Дон Редман: основной аранжировщик Хендерсона и другой предтеча эры свинга перебирается в Детройт, где присоединяется к McKinney’s Cotton Pickers, становясь их фактическим лидером и продолжая экспериментировать со звучанием.

Фэтс Уоллер: известный к началу пятилетки лишь как ученик Джеймса Джонсона, Фэтс становится самым популярным пианистом Восточного побережья. Его композиции сводят с ума Бродвей, но сам он продает их за гроши, беззаботно кутит и, конечно же, проводит время со своей единственной настоящей любовью — органом.

Бесси Смит: императрица блюза активно записывается (чаще всего с Хендерсоном и участниками его оркестра), но падающий интерес к классическому блюзу заставляет ее задуматься о смене стиля. В конце десятилетия Смит пробует свои силы на Бродвее, но опыт оборачивается разочарованием.

Пол Уайтман: несущий джаз в белые массы Уайтман наконец нанимает настоящих джазистов, собирая у себя в оркестре почти всех лучших белых музыкантов своего времени. Впрочем, настоящий горячий джаз на его записях звучит редко, что не мешает ему в конце десятилетия начать работу над кинолентой “King of Jazz”. За нескромно присвоенный «монарший» титул его недолюбливают до сих пор.

“King of Jazz” (реж. Джон Мюррей Андерсон, Universal Pictures, 1930)

Бикс Байдербек: вместе со своим закадычным другом саксофонистом Фрэнком Трамбауэром Бикс выпускает самые хрупкие и изящные записи своего времени. Отвергая почти все достижения хот-джаза, замедляя темп и почти отказываясь от нарочитой экспрессии, они первыми реализовывают лирический потенциал джаза. Похже Байдербек и Трамбауэр присоединяются к оркестру Уайтмана, но Бикс, будучи не в силах совладать с алкогольной зависимостью, покидает оркестр в 1929 году. Уайтман на концертах символически оставляет его стул пустым.

Фрэнк Трамбауэр: имя бессменного напарника Бикса упоминается сейчас куда реже, хотя его заслуга в изобретении прото-кул джаза столь же велика. Трэму, безусловно талантливому саксофонисту с собственным видением, не хватает то ли упрямства, то ли творческих амбиций. В отсутствие Бикса он оказывается не в силах развивать их совместные идеи и зачастую записывает непритязательные номера, потакающие сиюминутной моде.

Эдди Лэнг: поучавствовав во многих знаковых записях Бикса и Трэма, Лэнг также присоединяется к Уайтману. Он одним из первых начинает играть на гитаре именно в джазовом стиле, уравнивая инструмент в его правах на соло с господствующими до того духовыми.

Лонни Джонсон: другой легендарный гитарист эпохи не вылезает из студии, записываясь с Армстронгом, Эллингтоном, аккомпанируя блюзовым певицам и, наконец, в полной мере исследуя возможности инструмента в дуэте с Эдди Лэнгом.

Об авторе

Даниил Виленский

Терпеливый слушатель, внимательно исследующий истоки джаза. Ведет Telegram-канал «Колтрейнспоттинг».

Добавить комментарий

Jazzist в соцсетях

Архивы

Свежие комментарии