Мария Шнайдер: великая по собственному желанию | Джазист | Тексты

Мария Шнайдер:
великая по собственному желанию

«Форма ее произведений больше напоминает об эстетике и принципах строительства, свойственных авторам рукотворных кафедральных соборов, нежели современным архитекторам», — писал в 1994 году об «Evanescence», дебютном альбоме Марии Шнайдер, французский критик Жан-Поль Рикар в Jazz Magazine.

В 2020 году эти слова всё так же соответствуют музыке Шнайдер. Вышедшая осенью двойная пластинка «Data Lords» — это высокая архитектура. Сочинения построены настолько хитро и изящно, что уловить их структуры с первого раза не всегда возможно. Это того рода вещи, что раскрываются при повторных прослушиваниях, а вовсе не с наскока.

Самой Шнайдер сравнение ее музыки с рукотворными соборами явно льстит. Недаром она включила цитату Рикара в тщательно курированную подборку высказываний об «Evanescence» на своем сайте. Шнайдер вообще тянет к миру архаичному, натуральному, естественному — свободному не то что от современности, а от одержимости технологиями и прогрессом. Оформление ее альбомов говорит об этом довольно прямо: вот, скажем, максимально «органическая» обложка диска под названием «Sky Blue»; вот — пластинка «The Thompson Fields», встречающая фотографией в стиле американы; а вот — обложка альбома «Allegresse» с минималистичным сюжетом «девушка и роза». Кстати о розах: в дискографии Шнайдер есть концертник «Days of Wine And Roses: Live At the Jazz Standard», записанный «крафтовым» методом — ловлей аудиосигналов прямо в микшерский пульт. Распространяли его в паре с вином Maria Schneider Riesling, произведенным немецкой винодельней Weingut Reichsrat von Buhl.

Концептуально альбом «Data Lords» — как раз о конфликте между современным миром и миром природным, или — если вольно отнестись к переводу слова «natural», — в том числе и рукотворным (в противовес машинному). Первая его часть — это отображение цифровой реальности, по мнению Шнайдер несущей только зло, раздрай и уничтожение сложившихся социальных связей. «Хозяева информации», вынесенные в название, — обычные «подозреваемые» в мировых грехах: корпорации Apple, Google, Amazon. Судя по звучащей на диске музыке, Шнайдер и впрямь считает, что эти компании сеют мировое зло и пожинают его урожай — в чем с ней трудно не согласиться. Как и на предыдущих записях, альбом состоит из композиций для биг-бэнда. Только если раньше Шнайдер почти всегда писала для стандартных составов, то на «Data Lords» появились партии для не столь привычных джазовым оркестрам инструментов. Первая композиция, «A World Lost», открывается протяжным соло электрогитары. В третьей, «CQ CQ Is Anybody There?», звучат пропущенные сквозь примочки духовые — музыка с их помощью шумит, воет, ревет и грозит перелиться через край. По версии Шнайдер, современный цифровой мир — это другие, ад, через который нам всем приходится проходить. Бесконечный дисторшн, наложенный на призму восприятия реальности. 

Вторая часть альбома нарочито более мягкая. Она полна приглушенных и тихих, практически академических по своему устройству композиций. Впрочем, не стоит обманываться: хотя эта половина куда проще по своему звуку, музыка на ней всё так же ставит перед слушателем загадки структурных форм и удивляет необычными и непредсказуемыми поворотами в сюжете. Но, пожалуй, самое главное достижение этой части альбома в том, что она развивает и заново осмысляет тему гиперпросторной всеамериканской музыки, которой Шнайдер славилась и раньше. Если угодно, это связующее звено между прошлым и настоящим.

***

Первым полюбившимся — еще в в детстве — музыкальным произведением Шнайдер называет балет Аарона Копленда «Весна в Аппалачах». Творчество Копленда, возможно, самого известного и часто исполняемого американского композитора, делится на три периода: «модернистский» (1920-1930-е годы), «популистский» (1940-е) и послевоенный, «додекафонический». Балет «Весна в Аппалачах» написан во время Второй Мировой — когда Америка публично педалировала тему союзничества с коммунистическими странами ради победы над нацизмом. Идейный коммунист, Копленд видел в своей тональной, в какой-то степени неоромантической музыке, возможность принести в концертные залы США массовое искусство, не лишенное при этом требуемого аудиторией изящества. У Копленда во многом получилось: именно музыку второго его периода в массовом сознании принято ассоциировать с самой Америкой. Достаточно вспомнить многочисленные голливудские картины, которые претендуют на отражение американской повседневной реальности. В саундтреках к ним часто используют либо откровенные подделки под ту же «Весну в Аппалачах», либо, сильно реже, произведения самого Копленда. Типичный контекст использования такой музыки — когда нужно обозначить физическую мощь и географическую громадность, необъятность американской земли или, если брать шире, американского самосознания. Именно в такой метафорической роли произведения Копленда использовал, скажем, Спайк Ли в своем фильме «Его игра».

Музыка Шнайдер хоть и имеет джазовое устройство и наружность, но по сути является духовным перерождением творчества Копленда «популистского» периода — а заодно произведений других американских композиторов того же времени, пытавшихся осмыслить величие США (Роя Харриса, Вирджила Томсона, Уолтера Пистона и проч.). Примером родства композиций Шнайдер с коплендовской интонацией на «Data Lords» может служить «Look Up» — танец, который заканчивается длинным и органично вписывающимся в предшествовавшее построение саксофонным соло. В нежном контуре мелодий явно читается память о песне шейкеров из «Весны в Аппалачах». Другой пример — миниатюра (по шнайдеровским меркам: всего 5 минут 43 секунды) «Stone Song», в которой ритмически хитрая и сложная партитура звучит как почти что фольклорная мелодия. Мелодия эта построена на отзывах и перезвуках необычного набора инструментов — скажем, за роль баса часто отвечает аккордеон. Тем не менее последняя работа Шнайдер всё же не так беззаветно обязана Копленду как «The Thompson Fields» — предыдущий, вышедший пять лет назад диск, вдохновленный воспоминаниями о детстве в Миннесоте; к этой теме она вообще очень часто обращается. Там местами звучала откровенная «коплендиана». А если еще дальше углубиться в прошлое — например, обратиться к пронизанному кубинскими мотивами диску «Coming About» (пожалуй, лучшему в дискографии до «Data Lords») — то можно обнаружить еще один важный источник вдохновения. И это — учитель и ментор Шнайдер Гил Эванс.

***

Эванса вряд ли стоит представлять читателю. Канадец по рождению, композитор и аранжировщик по призванию, лидер биг-бэнда — по профессии. В 25 лет он уже руководил главной джазовой группой Голливуда; в 37 стал помощником и верным соратником Майлза Дэвиса, вместе с которым позднее записал множество шедевров (один из которых, «Sketches of Spain», шедевральнее прочих). В пятьдесят с хвостиком Эванс — авангардист-свенгали, работающий подрывными методами и сочиняющий пусть и тональную, но очень сложную по меркам жанра музыку; в 75 — умирает от перитонита.

Шнайдер успела застать зиму патриарха. Получив в 1980-е годы хорошее образование, она несколько лет до смерти Эванса работала его ассистенткой, попутно, по всей видимости, обучаясь вещам совершенно бесценным и перенимая секреты его мастерства. Свой дебютный альбом «Evanescence» Шнайдер выпустила в 33 года — к этому времени она вышла замуж и развелась, перепробовала кучу подручных профессий и многократно обожглась в музицировании. Но с этой точки ее ждало движение исключительно вверх и ввысь: один обласканный критиками альбом за другим, премии «Грэмми», титул NEA Jazz Master — главной официальной государственной награды США в области джаза.

Биг-бэнды — дорогостоящие и совершенно не приживающиеся в современном мире ансамбли; чтобы ими управлять и писать для них композиции, нужно быть искусным знатоком аранжировки и оркестровки. Шнайдер идет еще дальше: она пишет настолько ритмически насыщенную и мелодически сложную музыку, что для ее воспроизведения каждый участник состава должен быть не просто инструменталистом, а настоящим виртуозом. С ней работают и работали в прошлом отменные музыканты — некоторые из них «выпустились» и стали лидерами своих групп, другие присоединились к ансамблю по ходу своей сольной карьеры. Среди «выпускников» нужно в первую очередь указать Тима Райеса — саксофониста, чья новейшая работа, грандиозный прошлогодний альбом «Life Changes», многим обязан музыке Шнайдер в целом. Громкое имя среди «присоединившихся» — еще один саксофонист Скотт Робинсон, который записывает свою музыку с начала 1980-х.

Следует сказать, что Шнайдер в своих музыкальных опытах не ограничивалась одним джазом; в ее дискографии есть важный пункт, не имеющий к жанру прямого отношения. Она написала аранжировку трека «Sue (In a Season of Crime)» Дэвида Боуи — одной из песен с его последнего альбома «Blackstar», вышедшего за день до смерти в 2016 году ясновзорого принца глэма.

Несмотря на многочисленные награды, боевой состав своего бэнда, образование, ментора и коллаборации с людьми, до которых многие из нас мечтают дотянуться, Мария Шнайдер парадоксальным образом обделена вниманием со стороны критиков. Только, кажется, Нейт Чинен из New York Magazine включил «Data Lords» в свой список лучших альбомов 2020 года. Если вы интересуетесь главным образом авангардным джазом, то, скорее всего, вряд ли знаете, кто такая Шнайдер вообще; ее имя не так часто присутствует на сайтах изданий, освещающих, скажем, творчество Мэттью Шиппа или сообщающих о каждом из новых переизданий Сан Ра. Причин тому две.

Первая причина, будем откровенны, — сексизм. Современная джазовая пресса любит строить из себя людей, не видящих цвета и гендерных различий, но всё-таки иногда проваливается. То, что Шнайдер нет и не было на страницах, скажем, журнала The Wire — это явная недоработка воук-квоты западных коллег.

Вторая причина немного сложней.

***

Попробуйте вбить слова «Maria Schneider» в поисковую строку своего любимого стриминг-сервиса — получите почти ноль релевантных результатов. В лучшем случае наткнетесь на небольшой сборник работ или сингл, но никак не на номерные альбомы. Музыка Марии Шнайдер на стримингах практически отсутствует, а значит, она недоступна широкому кругу слушателей. Вместо них Шнайдер предпочитает опираться на базу своих поклонников — людей, в большинстве своем узнавших о ней как минимум десять лет назад и до сих пор покупающих физические носители.

Лейбл ArtistShare, на котором много лет выпускается Шнайдер, проповедует направленность на узкий круг фанатов. Он часто подчеркивает, что перечисляет авторам куда большие суммы от продажи релизов, чем другие звукозаписывающие компании. Основатель ArtistShare Брайан Камелио — видный любитель джаза, который дружит со многими выдающимися музыкантами, в том числе и с Марией Шнайдер.

Таким образом, в концепции «Data Lords» раскрывается новое измерение — экономическое. Этот альбом — не только о противостоянии метафизик цифры и аналоговых носителей, он о битве вокруг механизмов восприятия цифровой музыки вообще. Шнайдер об этом прямо говорит в своих интервью. Spotify и Apple Music обесценивают музыку, превращая ее в дешевый продукт, в том числе из-за грошовых отчислений авторам и исполнителям. Между тем результат творчества должен быть достойно оценен — как истинная американка, Шнайдер хочет, чтобы на деньги от продажи произведенного ею продукта можно было жить.

Во времена, когда альтернативой популярным стриминг-платформам считается Bandcamp, Шнайдер выбирает другой путь монетизации и пропагандирует прямой контакт со своими поклонниками — читай, клиентами. Лейбл ArtistShare выступил краудфандинг-платформой, через которую собирались средства на запись и издание альбома. Он же стал единственным «посредником» между Шнайдер и слушателями после выхода работы. «Data Lords» можно купить как на физическом носителе, так и в цифре — а заодно получить бонусные материалы, например, ссылки на интервью, видеоролики из студии, фотографии партитур. Это довольно эффектный популистский шаг; если уж что в жизни Шнайдер, помимо музыки, можно связать с философией Аарона Копленда, то это, безусловно, стремление обращаться напрямую к людям, которые взаимодействуют с ее творчеством.

Кажется, что модель реализации имеет для Шнайдер большое значение. Даже если так, музыка ее однозначно существует вне монетарных оков и денежных влияний. Ей чужды будничные смыслы, она поражает и удивляет своей мощью и грандиозностью. Жить с ней в одну эпоху — праздник. Да, кто владеет информацией, тот владеет миром. Но Мария Шнайдер, нарочно дистанцируясь и противопоставляя себя «цифровому настоящему», тоже всенепременно останется в истории — благодаря своей музыке.

Об авторе

Олег Соболев

Колумнист «Московских новостей». В прошлом — кто только не. Всегда — большой любитель самой разной музыки. Автор Telegram-канала Sobolev//Music.

Добавить комментарий

Jazzist в соцсетях

Архивы

Свежие комментарии